“Love isn’t gonna save us. It’s what we have to save”.

Проходит время, а я все еще задумываюсь над тем, что произошло бы, если бы Сид не поверила Королю Теней, когда он решил показать "истинное лицо" Дэвида. Так иронично, ведь это она сказала, что любовь - то, что нужно спасти. Ничего не изменилось, кроме ее восприятия: Дэвид все еще боролся за добро, все еще был на их стороне, все еще не замечал деструктивных голосов в голове. "I'm a good person and I deserve love" - идея, которая поселилась в его голове, когда он увидел ее, спускающейся по лестнице. Разве это не борьба идей, всегда? Так кто и как должен спасти любовь?

из набивания цены сотканы тысячи жизней, тысячи одиноких ночей
тысячи упущенных вечеров, полных смеха и песен, полных танцев и горящих глаз

Зачем, зачем я поступила в мед?
Ну правда?

Стыдно. Стыдно, стыдно и приятно.

Я, собственно, потому и не рванул к ней в первый же момент, что не хотел ни врать, ни говорить правду, которая ей совсем не понравится: как ни крути, а в Ехо меня вернул Джуффин. Меламори хотела сделать это сама. И страшно злилась, что не знает даже, как подступиться к подобной задаче. На себя, меня и прочую Вселенную, которая с какого-то перепугу решила быть настолько сложно устроенной. Единственное, что ее немного утешало, – вернуть меня в Ехо не мог вообще никто. Значит, не она одна такая никчемная неумеха.
И тут вдруг выясняется, что у Джуффина все получилось. Как всегда! Что ни делай, а все равно выше него не прыгнешь. И как после этого жить?!
<...>
В частности, победить она хочет всегда, всех и во всем. Желательно, прямо сейчас. В крайнем случае, завтра. Но уж тогда пусть все до завтра сидят тихо и не напоминают ей бестактно о своем возмутительном превосходстве. Звучит смешно, но для Меламори это действительно очень важно. Может быть, вообще важнее всего на свете. Она и меня-то, на ее вкус несколько чересчур немыслимого, терпит рядом только потому, что пару раз спасала мне жизнь.
Поэтому сказать ей: «Сюрприз-сюрприз, Джуффин наконец-то притащил меня домой», – все равно, что дразниться: «Ты не смогла, а он смог!» Умом Меламори прекрасно понимает, что Джуффин вне конкуренции, с такими, как он, не соревнуются, а только благодарят судьбу, что посчастливилось жить с ними в одно время, да еще и учиться с утра до ночи, сколько хватит сил, но легче ей от этого не становится.

Некоторые моменты в фильмах открывают актеров с такой интимно-живой стороны, что невольно появляется неловкость и даже легкий стыд за то, что ты стал свидетелем чему-то настолько личному.

Едва уловимым движением заставляет дымок танцевать над водой. Я уныло передвигаю чашку по шершавой поверхности на столе, устраиваю ей очередной незабываемый полет до моих губ и обратно. Иногда хочется заплакать, так, чтобы компенсировать каждый глоток, ставший случайно судорожным, выронить чашку, разбить тарелку, собрать осколки наполовину, обнять колени и снова заплакать, еще сильнее, уже почти победно достигая этого блаженного состояния опухшего бессилия, сдавшейся расслабленности.
Я сижу, устраиваю путешествия чашке. Она, конечно, останется целой.

Чувствую, как теряю что-то важное.

Прийдя в пустую кухню сегодня утром внезапно обнаружила, что случайно заняла тот же стул, что и вчера, хотя он не "мой". Зато он с наилучшим обзором.
Котики передают привет и доброго утречка.

Хочу, чтобы ко мне подошел человек, и чтобы он задал мне только один вопрос-предложение.
Пойдем веселиться?
И чтобы мы пошли веселиться.
Конец

Мы бороздим пушистые зеленые холмы, рисуем маршрутом змейку, периодически ныряя в тоннели в скалах, прорезая себе путь в облаках.
Я уткнулась взглядом в шрамики от кошачьих царапин на ногах. Кажется, все же не пройдут. За последние сутки на меня в различных вариантах из разных источников нападает мысль о том, что живем один раз.
Иногда мне кажется, что это понимают все, кроме меня.